DOI: 10.30792/2949-5768-2023-1-114-122
«ЧАНЬ И СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ РАБОТЫ»: ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ В СООТВЕТСТВИИ С ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИДЕОЛОГИЕЙ
Марханова Татьяна Фридриховна – кандидат исторических наук, младший научный сотрудник Федерального государственного бюджетного учреждения науки Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (г. Улан-Удэ, Россия).
E-mail: tatiya6a@mail.ru.
В статье рассматриваются взаимоотношения буддизма и государства в КНР в конце XX века. В начале 1980-х буддизм в Китае вступил в период возрождения и процветания, но сохранил чувство общественного позора, унаследованное от почти трех десятилетий преследований. Чтобы выжить и соответствовать этической системе, навязанной правительством, монахи были вынуждены заниматься «производительным трудом». Однако растущее влияние буддизма среди мирян и увеличение числа обменов между монастырями и верующими способствовали неуклонному росту ценности культурного и религиозного капитала буддизма. Начиная с 1990-х гг., местные власти стремились сотрудничать с буддизмом, надеясь извлечь выгоду из его культурного капитала за счет привлечения инвесторов и развития туризма. Государство не переставало контролировать и притеснять буддистов, хотя, руководствуясь экономическими интересами, оно в некоторых случаях способствовало продвижению и реконструкции буддизма. Таким образом, монастыри обрели новую легитимность и новое пространство для развития.
«CHAN AND AGRICULTURAL WORKS»: ECONOMIC STRATEGY IN ACCORDANCE WITH POLITICAL IDEOLOGY
Markhanova T. F.
The article deals with the relationship between Buddhism and the state in China at the end of the 20th century. In the early 1980s, Buddhism in China entered a period of revival and prosperity, yet it retained a sense of public disgrace inherited from nearly three decades of persecution. In order to survive and to conform to the ethical system imposed by the government, the monks were forced to engage in «productive labour». However, Buddhism’s growing influence among lay people, and the increasing number of exchanges between monasteries and believers promoted a steady growth in the value of Buddhism’s cultural and religious capital. From the 1990s onwards, local authorities sought to co-operate with Buddhism, hoping to profit by its cultural capital through attracting investors and promoting tourism. The state did not cease to control and to oppress the Buddhists although, guided by economic interests, it contributed in some cases to promoting and reconstructing Buddhism: the monasteries thus found new legitimacy and new space for development.
